Варнинг: присутствуют физиологические процессы и жидкости.
читать дальше
Я переезжаю в некий город на юге, еду в поезде, со мной ещё две другие девы.
Я одновременно еду и собираюсь, как бы параллельно настоящее и прошедшее - собираю котеек, запихиваю их в переноски, вот они стоят в вагоне в переносках. Вагон не пассажирский, там нет сидений, ни кроватей, это грузовой вагон, он внутри совершенно пустой, только вещами забит и мы в нём. Дверь отодвинута в сторону и одна из дев смотрит наружу.
Поезд приезжает на вокзал Сочи, мы начинаем выгружать вещи, но одна из дев сообщает, что нам надо в аэропорт, точно, мы же не в сам Сочи, мы в другой город.
Теперь нужно быстро все занести обратно, успеть, пока поезд не тронулся, занесли, едем дальше очень медленно.
Летим вроде тоже, по крайней мере я сажусь в самолёт и размышляю о своём страхе летать.
Дальше я уже в квартире, на 12м этаже с видом на лес и море. Квартира похожа на студию, она светлая и там ничего нет, кроме моих вещей, я выпускаю из переносок кошек.
Я иду к терапевту пешком, прихожу, стучусь в кабинет, мне открывают, и это тот терапевт, который мне устроил ретравму пару лет назад.
Мы у него дома, он здесь живёт и принимает клиентов, сидим на кровати. Во сне он очень добрый и с большой симпатией меня выслушивает. Я путаюсь в словах, но в момент, когда думаю, что это его должно раздражать и перестаю говорить, он даёт мне понять, что будет слушать с вниманием до тех пор, пока я готова говорить, насколько бы путанно я не объяснялась, мне сразу становится легче говорить, подбираются нужные слова. Я объясняю в целом свою ситуацию и свой запрос - это установочная встреча.
Я смотрю на него, думаю, что он очень красив, в моём понимании, но при этом не чувствую физического влечения, зато чувствую большую близость и теплоту. Говорю ему что люди неадекватно реагируют на мою агрессию, привожу пример, что на меня давят, давят, не слышат просьбу перестать, а когда ору, становятся маленькие и обиженные и мне стыдно, что я срываюсь.
И он говорит, что люди часто не чувствуют собственный градус давления.
Я понимаю, что это манипуляция: не я на тебя давил, а это ты агессивная.
Мне тепло от взаимодействия с тером. Обсуждаем что я только что переехала. Он говорит, что заметил, кивает в сторону шкафа, я вижу, что зачем-то пришла с двумя мешками вещей и ещё бабушкиным зелёным ночным горшком с крышкой.
Мне неловко, но тер говорит, что все в порядке. Он меня поддерживает, а потом спрашивает не работаю ли я в отпуске. И я его убеждаю что нет, не работаю потому что у меня отпуск.
Прошел час, мы расходимся, я встаю, он тоже, я смотрю на него, собираясь, и думаю, правильно ли идти к нему, уходить от своей тер и вообще, но чувствую, что правильно, чувствую потребность именно в этом взаимодействии и решаю ориентироваться на свои чувства, думаю с улыбкой, что вот Лена мне говорила идти к мужику и я пришла, и тут он меня обнимает и целует в макушку головы.
Я иду к шкафу и кладу оба мешка себе в рюкзак, беру горшок за ручку, в этот момент в комнату заходит Илья, он тоже пациент тера, я с ним здороваюсь, а он удивляется мне, выхожу, в прихожей одеваюсь и думаю, что здесь терапевтический сеттинг нарушен насколько только это возможно и не будет ли это опасно для меня.
В прихожей в это время оказываются еще другие люди, пожилые женщины, мужчины, дети, я думаю терапевт с ними живет, это наверное его семья, понимаю, что это комуналка, и большинство - соседи, пытаюсь по лицам угадать, кто из этих людей его родня, есть ли здесь его мать.
Выхожу на улицу, решаю, что буду всё-таки ходить к нему.
Дом - не коммуналка, а общежитие, он стоит особняком в удаленном районе, мне нужно идти через парк и поля чтобы попасть к метро и добраться к себе домой. Похоже на Минск. Ранняя весна, деревья стоят в почках, но без листьев, а трава уже есть зелёная.
Я иду через большое поле и решаю заглянуть в горшок, а он полный и я думаю вылить содержимое под какой-нибудь куст в парке, ведь мочевина полезна для растений.
Но в горшке оказываются и моча, и кал.
Я удивляюсь этому и раздражаюсь, мне нужно куда-то вылить содержимое и помыть горшок, а куст теперь не подойдёт.
Я вижу впереди пруды и протоки, но к одной из проток не подойти, там прямо по берегу идёт дорога и едут машины, машин много, впереди на другом поле я виду скопление людей, ленты, шарики, играет музыка, там какое-то народное гуляние.
Мне удается спуститься к ручью, и я опускаю в него горшок, из которого выливается содержимое, кал плывет по ручью.
Я отхожу к пруду, к пруду сложно подойти, я ступаю аккуратно по грязи чтобы не провалиться и зачерпываю горшком воду, чтобы промыть его и делаю так ещё и ещё раз, и потом ещё в одном ручье.
Уже с пустым горшком я иду мимо гуляния и захожу в здание торгового центра.
Там два этажа и я иду по первому мимо разных лавок, одежды, еды, посуды.
Мне приходит в голову понюхать руки и я понимаю, что от них пахнет содержимым горшка, причем именно бабушкиным, которое от лекарств очень специфично пахло.
Тогда я решаю, что мне нужно выкинуть горшок или избавиться от него и помыть руки.
Я прохожу мимо лавки, где вижу в витрине картинку вишневого дерева и мне кажется, что она такая же как в советской книжке про плодовые деревья в моем детстве, мне очень интересно и я заглядываю внутрь.
Хозяин лавки пожилой толстый лысый немец, в лавке все вишневое: варенье, пирожные, сушеные вишни... почему-то хозяин лавки начинает смеяться и мне это неприятно , я ухожу.
Проходу мимо старьёвщика и думаю продать ему горшок, но не вижу среди вещей ничего подобного и думаю, что горшок будет не продать. В этот момент я замечаю у стены уголочек сада с цветами, растения сидят прямо в земле, а некоторые в старых керамических горшках, я думаю, что тому, кто пригячдывает за садом подойдет мой горшок и оставляю его под кустом.
Выхожу из тц. Подхожу к ручью, мою в нем руки. В ручье очень чистая вода, много цветных рыб.
Я прихожу к себе домой, кошки меня встречают. Квартира чистая и светлая, она мне нравится.
Я смотрю в окно и думаю, что мне стыдно так жить, когда тер ютится в общежитии, а потом думаю, что он вполне может заработать себе на норм жильё